Израиль-Иран: дуэль, меняющая региональный порядок

Открытый конфликт между Израилем и Ираном знаменует собой исторический поворотный момент в архитектуре безопасности Ближнего Востока. Для эксперта по политической стратегии Мулая Хишама Муатадида это противостояние знаменует начало новой эры: войны между государствами, непримиримой, фронтальной и структурированной вокруг классической военной логики, далекой от асимметричных моделей, которые доминировали ранее.

«Ближний Восток официально переступил порог новой фазы», ​​— утверждает он. «Мы больше не находимся в сфере угроз или риторики. Это стратегическая, драматизированная война, в которой каждый участник ставит на карту свое долгосрочное выживание».

Для Израиля эта стратегия соответствует доктрине Begin, разработанной в 1980-х годах после уничтожения иракского ядерного реактора Осирак. Для Тель-Авива цель состоит в том, чтобы нейтрализовать любой враждебный ядерный потенциал еще до того, как он будет развернут в оперативном порядке. «Израиль мобилизует здесь суть своей стратегии расширенного сдерживания: нанести упреждающий удар по любому потенциальному противнику», — объясняет Муатадид. Эта позиция основана на тесной интеграции между ЦАХАЛом, Моссадом и его возможностями кибербезопасности.

Столкнувшись с этим наступлением, у Ирана нет иного выбора, кроме как ответить в лоб. «Это не вопрос престижа, а экзистенциальная необходимость», — подчеркивает эксперт. Тегеран намерен установить вертикальное сдерживание, усиливая удары, чтобы сделать любую новую атаку Израиля неустойчивой. Баллистические ракеты, беспилотники большой дальности и кибератаки теперь интегрированы в гибридную стратегию, направленную на насыщение обороны противника.

Помимо военного фронта, этот конфликт также отражает ускоренную региональную реструктуризацию. Рост БРИКС, внутренняя напряженность в Сирии и Ливане и эрозия традиционных красных линий ослабляют старые гарантии. «Ни Москва, ни Пекин, похоже, не готовы навязывать быструю деэскалацию», — замечает Муатадид. Тем временем Эр-Рияд, Доха, Анкара и Каир корректируют свои позиции в свете новых энергетических и геополитических реалий.

В военном отношении Израиль сохраняет явное технологическое преимущество с его многослойными противоракетными системами («Железный купол», «Праща Давида», «Стрела») и превосходством в воздухе. Но для Муатадида Иран принимает логику, вдохновленную китайской военной школой: «Не противостоять силе лоб в лоб, а подрывать ее по горизонтали посредством последовательных ударов в открытых областях».

Однако психологическая территория становится оружием сама по себе. Своими эффектными ударами Израиль стремится продемонстрировать свою решимость западным державам. Иран, с другой стороны, делает ставку на подрыв внутреннего фронта Израиля. «Время здесь становится стратегическим вектором, а не простым параметром», — резюмирует аналитик.

Наконец, юридическое измерение конфликта остается намеренно замалчиваемым. Ни одна из сторон не желает передавать этот вопрос в Совет Безопасности ООН. «Это предполагаемое военное противостояние, но политически молчаливое», — замечает Мулай Хишам Муатадид, тем самым подчеркивая эрозию международного права в регулировании вооруженных конфликтов.

В среднесрочной перспективе развитие этой войны будет во многом зависеть от двух переменных: прочности военных цепочек поставок двух держав и способности стран Персидского залива навязывать посредничество. «Если конфликт продолжится, мы можем стать свидетелями превращения разовой войны в постоянную архитектуру конфликта», — предупреждает он. Перспектива, которая сделает каждый удар новой стратегической нормой, а не исключением.